6Один из самых эффектных образов прошедшей недели – это когда 22 июня, невзирая на проливной дождь, президент РФ не берёт зонт, возлагая цветы к Могиле Неизвестного солдата у Кремлёвской стены.
Трагедия 22 июня 1941 года — одна из самых жутких страниц отечественной истории. Верили по Молотову в «дружбу» с Германией. «Друг» оказался коварным врагом. Воевать собирались согласно Полевому уставу Красной Армии от 1939 года «малой кровью» и «на чужой территории». Вместо этого — массовая гибель советских солдат и массовое попадание в плен на своей земле. А ведь до этого пели: «Вершка не отдадим». Сегодня общим местом является то, что войну проморгал Сталин.
Больше того, 13 июня 1941 года, очевидно, ТАСС был уполномочен назвать сообщения иностранной печати о подготовке немецкого вторжения «неуклюже состряпанной пропагандой» сил, «враждебных СССР и Германии». Сегодня общим местом является то, что Сталин не верил и своей разведке. Судя по всему, так оно и было.
Но «Вести в субботу» хотят предложить взглянуть на атмосферу тех дней с другого ракурса.
В США и Англии вышла в свет новая книга Рэя Моузли — о военных и предвоенных собственных корреспондентах западных газет и радиостанций в Европе. Открываем главу «Нападение на СССР». В ней говорится: «За несколько недель до этого Ховард Смит из United Press обнаружил нечто необычное в берлинском книжном магазине — с витрины исчез сборник рассказов Зощенко. сообщил ему о том, что Гитлер выдвинул Сталину некие требования. На следующий день Смит поступил на работу в СBS. Редакторы убрали из его репортажей все ссылки на Россию».
Минуточку, в отличие от ТАСС CBS Сталину не подчинялся. Но и там, получив, как выяснилось, достоверную информацию, не поверили своему собственному корреспонденту. Значит, ещё о чём-то думал тогда не один Сталин.
Но, конечно, листая эту книгу, я невольно подумал, как же иной раз похожи профессии журналиста и разведчика. Но при всей схожести наших профессий (сбор информации) какие же они разные.
Журналист потом может предъявить общественности хотя бы черновик своего сообщения — в доказательство, каким же пронырой был он и каким близоруким оказался выпускающий редактор. А разведчик? Разведчик (тем более разведчик-нелегал) знает: его сообщения, если и опубликуют, то через многие-многие десятилетия.
В том числе и об этом я думал, когда, узнав, что грядёт такой интересный юбилей, решил непременно заполучить комментарий на эту тему от того, кто сейчас — президент, а начинал-то как раз в разведке. Мыслей у меня было столько, что в один момент я даже «споткнулся» на падеже. Но ответ Путина удивил меня ещё больше. Такое про него ещё никто не знал.
